19 августа в Хамовническом районном суде г. Москвы зарегистрировано исковое заявление АП Удмуртской Республики о признании ничтожным Решения Совета Федеральной палаты адвокатов РФ об утверждении Разъяснения Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам по вопросу допустимости обращения адвокатов в правоохранительные органы. Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко высказал в связи с этим свое мнение.

«Мы без конца проклинаем товарища Сталина,
и, разумеется, за дело. И все же я хочу
спросить: кто написал четыре миллиона
доносов?»
С. Довлатов

Российской адвокатуре скоро 160 лет, но единой корпорацией со своими общефедеральными органами самоуправления и собственным писаным Кодексом этики она является только крайние 16 лет. Детский возраст, что сказать.

Большинство норм Кодекса являются нормами-принципами, подлежащими казуальному применению в дисциплинарной практике, и, уже будучи примененными, они обозначают конкретный состав дисциплинарного проступка. Несомненным нашим завоеванием является то, что корпорация самостоятельно устанавливает пределы этичного и неэтичного для своих членов допустимого поведения и дисциплинарной ответственности адвокатов. А формируется воля нашей корпорации Всероссийским съездом адвокатов (85 делегатов – по одному от каждого субъекта Федерации), Советом ФПА (30 адвокатов, из которых примерно 2/3 – президенты палат) и Комиссией по этике и стандартам (еще 16 человек, 6 из которых представляют мнение государства – Минюста, Совфеда и Госдумы). Реализуется же сформированная воля корпорации в регионах – практически в каждом с десяток коллег в Квалификационной комиссии и полтора десятка в Совете. Куда уж представительней и демократичней? Именно это и является основой и проявлением реальной независимости адвокатуры. А не разговоры о ней.

Да, судебный контроль за конкретными дисциплинарными казусами существует, но нередко вмешательство суда идет во вред нашей корпорации. Для суда авторитет адвокатуры и многие наши принципы и традиции, даже писаные, не относятся к ценностям, подлежащим судебной защите, поэтому и восстанавливают статус гражданам, дающим в уголовном деле показания против своих подзащитных, как это случилось недавно в Московской области. Это далеко не единственный случай, и это позор – и для суда, и для нас, к сожалению.

Порицание доносительства на доверителей, на коллег и органы адвокатского самоуправления как деяния, несовместимого со статусом адвоката, существовало всегда в нашей корпоративной традиции и иногда находило отражение в отдельных казусах или в доктрине. И это понимание, это, пусть до определенного времени и неписаное, но «железобетонное» правило передавалось из поколения в поколение, от мэтров-наставников к стажерам. При этом всегда имелось в виду именно то недоносительство, которое обеспечивало реальную независимость корпорации от государства. Но, пожалуй, едва ли не впервые этот принцип юридико-технически и столь предметно был оформлен весной 2019 г. в решении Совета ФПА РФ и резолюции Всероссийского съезда, блестяще сформулированной Г.М. Резником.

Надо заметить, что это была не чья-либо волюнтаристская позиция, она широко обсуждалась и за нее проголосовало на всех этапах подавляющее большинство тех, кто и должен был принимать решение в соответствии с современным законом. Именно тех коллег, которых корпорация избрала в соответствующие органы самоуправления, кому доверила принимать столь сложные, но жизненно необходимые решения, что, кстати, разительно отличает их от немногих тех, кто самопроизвольно провозгласил себя нашими «экзаменаторами и цензорами».

Принятие и решения, и резолюции было вынужденной реакцией на продуманную и спланированную провокацию этих немногих коллег, выявивших действительно уязвимое и чувствительное место корпорации: отсутствие гарантии и уверенности в том, что важные для нас ценности могут быть защищены государством, в частности судом, – и этим недобросовестно воспользовавшихся. Очевидный расчет был на то, что ни Совет, ни Съезд по-другому оценить эту провокацию не могли бы, да и не заметить не могли – тогда существование органов единой корпорации и их право быть «камертоном» теряло бы всякий смысл. Отсюда – ожидание скандала и судебных тяжб, нагнетание страстей и вовлечение все большего количества коллег в совершенно неестественное противостояние. На практически пустом месте (ведь волеизъявление большинства делегатов последней башкирской конференции и Всероссийского съезда адвокатов для «настоящих» демократов ничего не значит) создали тему, вокруг которой можно еще долго демонстрировать себя.

Доносительство на ближних своих не приемлемо для всех порядочных людей в принципе, и это не стоит доказывать, а если кому-то это не очевидно, то тут никакие доводы уже и не помогут – увольте. Но доносительство со стороны адвокатов на органы адвокатского самоуправления для корпорации просто губительно и заслуживает здесь нескольких слов.

Адвокатура в силу своей природы постоянно противостоит правоохранительным органам, и адвокат всегда выступает в этой роли индивидуально, но часто, а в последнее время все чаще, в противостояние вовлекаются и органы адвокатского самоуправления – комиссии, советы, президенты. И сюжетов такого противостояния множество, возьмем самые банальные – привлечение к ответственности «карманных адвокатов» либо защита наиболее принципиальных коллег от посягательств (для справки: в среднем по стране только одно из десяти представлений Минюста удовлетворяется органами адвокатских палат – 1 из 10).

Вопрос: кто из членов Советов и президентов будет готов занимать принципиальную и оттого иногда небезопасную позицию, зная, что у недобросовестных адвокатов (а такие тоже есть, и их немало – те же «карманные») имеется безнаказанная, якобы конституционно оправданная, возможность писать доносы (не обязательно правдоподобные и обоснованные) в органы, которые с удовольствием парализуют уголовным делом с обысками и выемками деятельность палат, получив заявление о покраже взносов, например, или о потраве урожая? Это же арифметическая задачка для любого «Гармаева» [1].

Еще вопрос: как можно, с одной стороны, требовать от Советов и президентов активизации в защите профессиональных прав адвокатов, а с другой стороны – провоцировать доносительство адвокатов на оных? Как можно привлекать суд, который авторы иска и их сторонники иначе как «неправосудным» обычно не обозначают, к оценке наших традиций, не побоимся это слова – традиций-скреп? Неужели кто-то и вправду думает, что суд своим решением может отменить такое моральное качество, как порядочность, и то «наше все», что передавалась 160 лет «из уст в уста»? Или обязать нас приветствовать доносительство? И за него поощрять?

Под исковым заявлением в Хамовнический суд естественной несколько лет назад была бы подпись таких известных гонителей адвокатуры, как Каратаев[2] или Гармаев, но сегодня под ним уже совершенно естественной, к сожалению, выглядит подпись Талантова, до этого просившего Генеральную прокуратуру отменить решение Всероссийского съезда адвокатов и не только, поддержанного якобы всем удмуртским Советом, – правда, члены Совета наотрез отказываются от приглашения на заседание Совета ФПА, где они могли бы обосновать свое уж очень оригинальное понимание добра и зла! Кстати, нет уверенности, что авторы и доноса, и иска все это делают из любви к Конституции либо свободе выражения мнений, – что-то иное, и не столь уж высокое, их мотивирует.

У адвокатуры, увы, нет больших врагов, чем те самые адвокаты, которые готовы ради, как представляется, весьма сомнительных интересов «сжечь родной дом», походя разрушая и так не блестящее в последние годы реноме профессии. Ни месть, ни желание либо продвинуться, либо восстановиться в органах самоуправления российской адвокатуры высокими целями не назовешь, как и намерение любой ценой обратить на себя внимание. Ссылки на Конституцию – лишь камуфляж, и людей здравых ими не обмануть.

Каков бы ни был выбор суда – адвокатура свой выбор уже сделала! Давно, очень задолго до «холодной» весны 2019 г. и еще до рождения авторов иска!

Знаю точно, что, вне зависимости от любого решения суда, адвокатская корпорация доносительство будет пресекать тем или иным способом. Она будет вынуждена это делать просто в силу самой сути своей профессии, в силу естественного стремления к самосохранению.

В ином случае она будет недостойна быть.